«Опера в Царицыне», «Кино в Царицыне —
Подмостки, шапито, Увлечения и развлечения царицан
...Толпы горожан заполнили Астраханский мост, каждый пробирался к воротам сада «Конкордия», раскинувшегося в долине Царицы. Там проводилась лотерея-аллегри в пользу Общества Красного Креста. Выигрыши были заманчивы и оригинальны: можно было, например, выиграть петуха, козу, корову. И даже целую избу. В начале века этот сад был популярным местом городских гуляний, многое там развлекало и радовало глаз: фейерверки, пышная иллюминация украшала вход в сад, в театр, на открытую эстраду. Развевались флаги, качались разноцветные фонарики, гремел оркестр. Имелись в саду гроты. Для контраста упомянем «интимные кабинеты»...… Неровные и немощеные подходы к «Конкордии», частенько тонущие в грязи, были небезопасны. Для стремившихся сюда гулянья могли начаться или закончиться ушибами, вывихами, а то и укусами бездомных собак, коих в округе было предостаточно. Вокруг ютилось множество «шалманов», наводненных сомнительными личностями. Между ними по ночам порой происходили бомбардировки камнями, долетавшими и до случайных прохожих. Не удивительно, что впоследствии народные гулянья перенесли в роскошное здание и богатый сад Общественного собрания (сейчас это музыкальный театр). Там, над Волгой, было просторнее, чище, светлее. Здесь устраивались семейные, студенческие вечера, карнавалы, маскарады, до которых всегда были охочи многие царицане. К столу именитых господ подавались неизменные осетры, стерляди, черная икра, другие деликатесы, в том числе и впрямь «заморские»... Летом чайные вечера устраивались непосредственно в саду, и непременно с самоварами. Играла музыка военного духового оркестра из 20—40 музыкантов. Владелец синематографа И. С. Парфияно снимал желающих на пленку, а потом демонстрировал кадры на экране. Зимой в саду Общественного собрания заливался каток и пары скользили по льду под звуки вальса. Каток устраивали иногда и на Скорбященской площади (ныне Комсомольский сад) или прямо на льду Волги. Летом организовывались увеселительные прогулки от Царицына до Дубовки на пароходе. Правда, для тех, кому было весело.… Дабы не создавалась слишком благодушная картина, отметим, что, например, на улицах Клинской и Козловской в Зацарицынском форштадте таились притоны. Места для гуляний пестрели нарядами «жриц любви», как юных, так и зрелых лет. Случались самосуды. В 1910 г. под напором требований многих горожан в Царицыне закрыли около десятка публичных домов. Выброшенные на улицу «безработные» падшие создания голодали, просили милостыню. Однажды газеты сообщили, что одна из них свела счеты с жизнью. На главной городской площади, Александровской, неподалеку от помпезного собора состоятельные любители выезжали своих породистых рысаков, демонстрируя богатство сбруй и фаэтоны. Известный купец и меценат, заводчик и домовладелец, депутат (гласный) и общественный деятель К. В. Воронин завел в том же 1910м иностранный автомобиль. Что было тогда для города удивительной редкостью. Ездил Константин Васильевич на своей «иномарке» и мимо многочисленных зевак по улицам Царицына, и на собственный горчичный завод. На площади у 2й женской гимназии (ныне территория Комсомольского сада, примыкающая к пешеходной части улицы Ленина) толпа глазела на очередное диво — скорохода, отмахивающего тридцать верст в час, который вдобавок на ходу заглатывал дымящиеся папиросы и демонстрировал прочие неимоверные трюки. Анатомический театр и электротеатр, обычно переполненные, в такой день почти пустовали — зрители не могли устоять перед удивительным скороходом. В центре города располагалось несколько скверов: у дома Воронина на углу улиц Успенской и Петровской (ныне Ленина и Маршала Чуйкова), вдоль Александровской улицы (начало проспекта Ленина), на набережной, на Александровской площади у собора Александра Невского, вдоль улицы Гоголя. В 1906 г. рядом со Скорбященской площадью разбили одноименный сквер на месте старого погоста. Посадили акации и сосны. В мае-июне акация расцветала, воздух наполнялся ароматом цветения. Однако, по воспоминаниям старожилов, уже через месяц из-за жары и неполива сквер желтел и хирел. Впоследствии Скорбященский сквер расширили. Разрастались бульвары в районе Предтеченской и Свято-Троицкой церквей. Но нехватка воды угнетала деревья и цветники. Город хотя и считался небедным, но летом выглядел пыльным, зимой и весной — грязноватым, круглый год — «перемешанным» в ландшафтном отношении. К тому же удручал антисанитарией, становившейся притчей во языцех и темой для газетных фельетонов, в том числе и стихотворных. В октябре 1916го улицы и площади Царицына украсились флагами: праздновалось тезоименитство государева наследника Алексея Николаевича.
* * * Кого и чего только не видела эта площадь, вопреки своему скорбному названию...… Различные цирки и балаганы, японские акробаты и русские скоморохи, кукольники и простые шарманщики — все занимали и развлекали простой народ. Среди этой пестроты развлечений популярным становился так называемый механический театр — прообраз и предшественник синематографа. По городам и весям России разъезжали разные «физики», «демонстраторы» с «тауматропами» и «стробоскопами»... Под разными названиями они показывали сначала «движущиеся рисунки», а потом «движущиеся фотографии». Иллюзия движения изумляла публику, она жадно глазела на цветастые афиши и устремлялась в ту же «Конкордию». Механический театр показывал морские сцены, красивые виды российских и зарубежных городов. Для разнообразия добавим купание лебедей, а для экзотики — акул, выплывающих прямо на публику. Показ сопровождала музыка небольшого оркестра. Реклама сообщала о представлениях «Фото-синема-театра», конечно же, всюду пользующихся «грандиозным успехом»... Звучное имя держателя подобного механического или электрического театра тоже способствовало успеху. Деринг, Краузе, Готлиб — все эти бродячие синематографы, как правило, являлись продуктом иностранных фирм. Кстати, техника, аппараты были далеки от совершенства, о чём не преминула сообщить одна из газет: «Синематограф в саду «Конкордия» ниже всякой критики: сначала туман, потом полный мрак, затем яркий свет. Он испугал публику, и она бросилась бежать..» Техническая мысль упорно работала над усовершенствованием синематографа, что, как известно, в полной мере удалось французским изобретателям братьям Люмьер. Первый свой фильм они показали в 1895 г. Вскоре синематограф появился и в России. В мае 1907го зал Общественного собрания арендовал И. С. Парфияно — удачливый предприниматель от кино, и публика валом повалила в его «Иллюзион». Но Парфияно пользовался своей монополией недолго. Через год по Волге в Царицын прибыл уже плавучий синематограф «потомственного почетного гражданина» С. Троицкого. Очевидно, для того, чтобы отличиться от конкурента, а может быть, и отмежеваться от малопристойных картин, Троицкий назвал свой синематограф «семейным». Чего стоят такие увещевания: «Представления даются самые благопристойные, исключительно семейного содержания». Но не думал сдаваться и Парфияно: он ввел ежечасную «перемену картин». Зрителям можно было проплыть по каналам Венеции, увидеть карнавал на гондолах, для детей показывали «Бабу-ягу». Электротеатры росли в Царицыне как грибы. Спешную постройку синематографа на углу улиц Спасской (ныне Володарского) и Пушкина вела парижская фирма «Патэ», он открылся в январе 1910 г. В уже упоминавшемся доме Воронина близ набережной открылся «электробиограф» «Модерн». Электротеатрам даются звучные названия: «Па-де-Кристаль», «Чары», «Фурор», реклама была поставлена широко. Особенно падок был на крикливые и малограмотные воззвания к почтеннейшей публике владелец «Патэ», некий Савва: «Сегодня небывалое! Сегодня! Чудная сильно потрясающая драма «Тяжелый крест». Громадный метраж — три тыщи аршин! Сюжет всюду производит один восторг!»… «Модерн» к рекламе относился поискуснее, психологически. Вот одно из объявлений: «Ввиду того что картина изобилует массой драматических сцен, доводящих зрителей до слез, дирекция просит слабонервных не являться. Цены повышены». Что касается цен, то они варьировались в пределах 10— 50 копеек, что по тем временам было дорогим удовольствием. Горели иллюзионы, менялись их держатели, но регулярно шли фильмы в Общественном собрании, в «Модерне», в «Науке и жизни». «Русь» была в Бекетовке, два небольших кинотеатра работали на Французском заводе. На углу Княгининской (ныне Рабоче-Крестьянской) и Хвалынской в декабре 1914 г. открылся большой электротеатр «Рим». «Кинематографы в последнее время очень охотно посещаются разной публикой», — отмечала самая популярная городская газета тех лет «Царицынский вестник». Среди кинодеятелей Царицына выделялся Владимир Михайлович Миллер. Он был разносторонним человеком: потомственный владелец горчично-маслобойного завода, в молодости играл в любительских спектаклях, держал драматическую и оперную антрепризы, сам пел в опере. В 1906 г. он вместо деревянного построил на откосе поймы Царицы каменное здание театра «Конкордия», где в 1909м завел и киноустановку. Миллер хорошо чувствовал конъюнктуру: она явно складывалась в пользу синематографа. Потому он в 1915 г. продает здание театра, а на углу улиц Успенской и Александровской строит в стиле модерн электротеатр «Парнас» на 800 мест: трехъярусный зрительный зал, обширное фойе, фонтан, масса зелени и цветов. Правда, обнаружились и недостатки здания: плохая вентиляция, висят облака дыма, картины на экране нередко заслоняются головами. Публика в таких случаях свистела и даже требовала возврата денег. Поначалу зрителям представляли незатейливые сценки, но всё больше появлялось видовых фильмов, а также новостных лент, в том числе мировых. Землетрясение в Италии, путь к Лаосу, эпизоды Русско-японской войны. Регулярная хроника жизни августейшей семьи, Императорского дома. Жития святых, молебны в катакомбах...… И тогда, и сейчас кинофильмам нужен интересный, занимательный сюжет. Синематограф в этом преуспел: «Обвиняются невинно», «Большое ограбление поезда», «Страдающая душа» — в основном это были душещипательные мелодрамы, всегда с роковой любовной линией и нередко с довольно непристойными, по понятиям того времени, сценами. Три четверти российского кинорынка держала в ту пору в своих руках французская фирма «Патэ», мало ей уступала другая фирма — «Гомон». Начиная с 1908 г. на экранах все чаще стали мелькать марки русских фирм. «Понизовая вольница» (или «Стенька Разин») — это первый русский игровой фильм оператора Дранкова. В Царицыне он прошел в синематографе «Патэ». На экране — столпившиеся на берегу Волги казаки-разбойники, одетые… в русские оперные костюмы. Они пьют вино, что-то недовольно кричат, машут руками, потому как им не нравится, что атаман «вожжается» с персиянкой. Поняв это, Степан Разин хватает ее и безжалостно бросает в «набежавшую волну»… Немое действие фильма сопровождала граммофонная музыка Ипполитова-Иванова. Петрова-Краевского, игравшего Степана Разина, хорошо знала местная публика по собственной сцене: он играл в Царицыне несколько театральных сезонов. Крупного плана не было, фильм снимался с одной точки, сейчас, конечно, он кажется примитивом, но тогдашняя публика приняла этот первый русский игровой фильм восторженно. Для угождения почтеннейшей публике владелец синема «Па-де-Кристаль» приглашал оперного певца Шевелева, в «Модерне» выступал скрипач из Саратова Див-Дионеско, приглашались фокусники, а после сеанса могли выступать и борцы. С началом Первой мировой войны появились фильмы «Всколыхнулась Русь сермяжная», «Слава нам, смерть врагам» и другие патриотические ленты. Когда в Царицыне показывали фильм «Подвиг казака Крючкова», то публика нередко кричала «ура». В русском кинематографе появились известные имена. Так, «Портрет Дориана Грэя» снимал режиссер Мейерхольд, в фильме «Царь Иван Грозный» снимался Шаляпин. Огромный успех имел в Царицыне фильм «Пара гнедых» с Иваном Мозжухиным — большой знаменитостью дореволюционного кино. Однако военная обстановка значительно изменила жизнь в Царицыне: прибывали раненые, военнопленные, в общественных зданиях открывались госпитали и лазареты. Закрылись «Рим», «Парнас», в военное ведомство отошли «Модерн», «Наука и жизнь»: там шли фильмы для раненых. Работал Дамский комитет, проводивший в Общественном собрании киносеансы в пользу воинов, раненых и больных.
* * * Наступали погожие дни — на Масленицу, на Пасху — и тогда соседние со Скорбященской площадью улицы заполняли торговки, продававшие орехи, семечки, паточные заветренные пряники, кислые щи да баварский квас. Публика стремилась к балаганам на площади, где была и медвежья потеха, и гудошники, и гусляры, и различные «уродства», где Петрушка верещал, зазывая на «кукольную комедь».
В 1885 г. в наш город приехал цирк Безано — небольшое провинциальное шапито. Его артисты добирались до Царицына по глухим проселочным дорогам в тряских фургонах или пешком, с котомками за плечами. С этим цирком прибыл Владимир Дуров — тогда совсем молодой, начинающий клоун. Его танцующие свиньи удивляли и потешали публику. Цирк Безано имел в Царицыне «битковые» сборы, да и могло ли быть иначе, если столько разных чудес предлагал он горожанам? Наездник Джижетто на быстром скаку, переодеваясь, превращался то в даму, то в повара, то в наездницу. Супруги Безано на лошадях преодолевали трехаршинные препятствия. Акробаты прыгали через пять лошадей... Каждое лето приезжали в Царицын и крошечные труппы с тремя лошадьми, и крупные, известные, такие, как цирк Архипова, строившего даже собственное зимнее утепленное здание. Для этого делали двойные стены, пространство заполняли опилками, крышу покрывали железом или толем, внутри устанавливали печи-голландки. Несмотря на это, публике было холодно. Но предприимчивая дирекция умела привлечь народ: в третьем отделении проводилась лотерея, сразу раздавались подарки, самыми крупными оказывались самовар или корова. Трудно было устоять перед таким соблазном простому человеку. Балаганы обычно ставились на Скорбященской площади, для цирков же выбиралось место или за сквером напротив Волжско-Камского банка, или возле мещанской управы (нынешняя Предмостная площадь), или в долине Царицы рядом с увеселительным садом «Конкордин». Возводился цирк и на главной площади города. Цирковые афиши пестрели звучными именами: Доницетти, Фернандес, Манжелли, за которыми часто скрывались Ивановы да Козловы. Обычно публика ломилась на заезжую знаменитость, но к концу 19го столетия на афишах все чаще стали появляться русские имена: Мельников, Панкратов, братья Ефимовы, самыми знаменитыми из них стали братья Никитины. В те времена их цирк был самым частым гостем в Царицыне. Афиша вещала: «Русский цирк братьев Никитиных». На открытии исполнялся русский гимн, артисты выходили в боярских костюмах, наездницы — в сарафанах, лошади танцевали камаринскую. Когда Никитины прибыли в 1886 г. по Волге в Царицын, после первого же представления газеты отметили, что этот цирк превосходит все побывавшие здесь ранее. В городе тогда уже находился небольшой цирк Фюрера, и два коллектива, конкурируя, вели отчаянную борьбу, но в результате оба имели значительные сборы. Почти каждый большой цирк ставил пантомимы — комические бытовые балеты. Много патриотических переживаний доставила публике пантомима «Тарас Бульба»: здесь были и джигитовка, и казачьи пляски, и конный бой с сабельной рубкой, исполнялись старинные казачьи песни. Такие картины глубоко задевали чувства людей, и цирк успешно соперничал с театром. Как и сейчас, цирк очень любили дети, для которых большие цирки давали дневные бесплатные представления. Один царицынский мальчишка, увлекшись романтикой цирка, даже сбежал из дома. Но детям работать в цирке было очень нелегко: они начинали свой день с раннего утра обслуживанием семьи хозяина. Уже упомянутый владелец цирка Фюрер был настолько суров, что бил и учеников, и артистов, и даже жену. Его цирк почти целиком состоял из малолетних: дети выступали в номерах, играли в пантомимах, выходили зазывать публику, участвовали в строительстве цирка, стояли в униформе, ухаживали за лошадьми. Спали они у костра на манеже. С жизнью цирковых мальчиков, из которых готовили «каучук» и «клишников», познакомил нас писатель Григорович в своем «Гуттаперчевом мальчике». Дважды — в 1903 и 1913 гг. — в Царицыне проходили гастроли знаменитых клоунов Бим — Бом. Музыкальные эксцентрики смешили публику, распевая сатирические куплеты и частушки под аккомпанемент на цветочных горшках, на пилах, на пузыре. Их бенефис в Царицыне превратился в сплошной триумф. Поистине феноменом русского цирка можно назвать клоунаду братьев Дуровых, Анатолия и Владимира. Шутки их были злыми, резкими, они разили как удары шпаги. Дуровы впервые утвердили на русской арене острую политическую сатиру, а также поставили дрессировку животных на гуманную основу. В начале века на арене Царицына появляется борьба, которая сразу становится центром внимания царицынской публики, падкой до сильных ощущений. Это была «решительная, бессрочная» французская, японская, индийская или русская борьба на поясах. «Чудеса и тайны Индии, Персии и Китая» в 1902 г. показывал в Царицыне очень известный иллюзионист Роберт Ленц. В 1903м выступал итальянец Бернарди: на глазах у всех он исчезал или превращался то в Вагнера, то в Листа. Но эти факиры имели самое отдаленное отношение к Индии, Египту и Персии. Чем вытянуть обывательские копейки? «Живой труп Каспарди. Не упустите случая». Живой «покойник» погребал себя в саркофаге под землю на восемь минут (потом его откачивали эфиром). Показывали себя великан Темир-Булат, сомнамбула Отилия Беата, подводные русалки сестры Ниагар. Все они выступали в «Конкордии». В цирковом представлении, как и теперь, дрессированные животные часто объявлялись гвоздем программы, и одним из самых ярких номеров всегда был конный цирк. Показывали конные карусели, джигитовку, парадный выход, дрессированные лошади участвовали в пантомимах. Высшей школой верховой езды особенно гордился каждый цирк. Очень впечатляющи и красивы были различные кавалькады, маневры и конные карусели, когда по кругу бежали несколько рядов лошадей. Особенно ценило феерическое обаяние конного цирка семейство Труцци. В 1914 г. в здании, построенном напротив городской управы, Ж. Труцци начал свое «грандиозное торжественное экстра-гала-представление» с демонстрации конюшни «в 50 чудных англоарабских лошадей». В цирке Никитиных с кавказской джигитовкой выступала мадемуазель Хундадзе — из знаменитой цирковой фамилии. В больших цирках искусство сильных, смелых, ловких достигало подлинной высоты. В то же время на случайных представлениях заезжих «мировых знаменитостей» можно было видеть сомнительные картины, когда вынималось глазное яблоко, прокалывалась щека, разбивалась голова, глотались папиросы, когда пили керосин. В сквере на площади китайский мальчик впускал в нос тонкую змею и вынимал ее изо рта. В шапито гладиаторы демонстрировали «красоту мужской мускулатуры»...… Особенно ценились «смертельные» номера: они щекотали нервы, доставляли острые минуты любителям сильных ощущений. Хозяин цирка дорого платил артисту за его отчаянный риск. В июле 1905 г. бесстрашные велосипедисты Яковлевы показывали столь умопомрачительные номера, что вызывали в публике сдавленные крики ужаса и возгласы: «Довольно! Довольно!» Большой стационарный цирк на две тысячи мест построили в 1915 г. братья Никитины. Он стоял в долине Царицы у паровой мельницы. В представлениях прославлялась сила русского оружия, при открытии цирка исполнялся русский гимн, в пантомимах превозносился подвиг героя войны казака Крючкова, участвовали лошади, артиллерия, всего было занято триста человек. Весной 1917го в собственном цирке вновь давали представления братья Никитины: «Большое экстренное представление! Мировые новинки! Свобода смеха и сатиры!» Видимо, откликаясь на Февральскую революцию и стараясь шагать в ногу со временем, Никитины поставили большую современную пантомиму «Герой старого режима Григорий Распутин» — о придворной жизни и великосветских интригах. Это была последняя большая программа царицынской арены перед Октябрьской революцией.
* * * В 1870 г. в Царицыне было основано Общественное собрание — клуб избранных. Сначала он арендовал разные помещения, а потом построил собственное каменное здание. Первые упоминания о любительских спектаклях в Царицыне относятся к 1877 г., когда поставили «Станционного смотрителя», «Свадьбу Кречинского», водевиль «Тетеревам не летать по деревам». И, хотя любители чаще просто ломали комедию, эти спектакли привлекали достаточно публики, разумеется, своего круга. В 1895 г. артисты-любители объединились в литературно-музыкально-драматический кружок и утвердили его устав: отныне они должны были ставить в зимнем сезоне по два спектакля в неделю. Разыгрывались фарсы «Душка Анатоль», «Папеньки-чудаки», водевиль «Под душистою веткой сирени», ставили «Грозу», «Бесприданницу». В 1901 г. образовался еще один клуб — Всесословный. Как следовало из названия, клуб этот был более демократичен, нежели Общественное собрание. Именно на сцене Всесословного клуба впервые в Царицыне прошла горьковская пьеса «Мещане», разыгранная полупрофессиональной труппой в 1903 г. Спектакль, правда, не имел особой художественной ценности, но привлек много публики: так неотразимо волновали новые слова, как живая вода, будили они стремление к свободе духа. Между тем простой люд пребывал в основном в темноте, что и определяло общий моральный уклад его развлечений: пьянство, кулачные бои и прочее. Достаточно сказать, что в городе насчитывались сотни трактиров и кабаков, двадцать публичных домов. «Смягчению нравов могут служить народные чтения, книги духовно-нравственного содержания, а также народный театр. У нас же увеличивают трактиры...» — с горечью писал в одной из популярных газет неведомый корреспондент. В 1901 г. в Царицыне открылись две чайные-читальни, так называемые народные аудитории, где за три — пять копеек рабочий люд мог провести вечер за чаем и свежей газетой и где по праздникам давали спектакли и концерты любители. Долгое время в Царицыне тянулись разговоры о народном театре, и наконец, в апреле 1914 г., на старой базарной площади, где и сейчас находится Центральный рынок, он был открыт. Первое же представление собрало пятьсот зрителей, давались пантомимы, выступала хоровая капелла. А в конце года состоялся первый спектакль драматической труппы народного театра, это была пьеса Островского «Не так живи, как хочется». Открытие народного театра было заслугой Общества содействия внешкольному образованию под руководством мецената А. А. Репникова. Это Общество организовало кружок местных любителей, в основном демократической молодежи, которая изъявила желание ставить спектакли для народа. Пьес из жизни простонародья практически не было, и ставили Островского как наиболее понятного и демократического писателя. В те годы на заводских окраинах появились свои рабочие любительские кружки. В казармах Французского завода в 1909 г. драматический коллектив поставил «Вольную птицу», а через несколько дней — «На пороге к делу». Эти спектакли вызвали живейший интерес, их посетила даже вся заводская знать. В антрактах и после спектаклей давался еще дивертисмент или устраивались танцы под духовой оркестр. Свои клубы и драматические кружки имели лесопильные заводы братьев Максимовых и промышленный комплекс братьев Нобель.
Галина АНДРИАНОВА
| |
| Просмотров: 288 | |
| Всего комментариев: 0 | |