Поездка на край света

9 мая нынешнего года исполнилось 90 лет со дня рождения Николая Федоровича ТЕРЕХОВА (1928—2016), замечательного волгоградского писателя,  автора десятков книг художественной и документальной прозы, в том числе для детей и юношества, неутомимого летописца нашего края, знатока истории казачества, лауреата Государственных премий Волгоградской области. Наш журнал, автором которого Николай Федорович был со дня его основания, публикует рассказ из наследия писателя.

 

Николай ТЕРЕХОВ

 

Поездка на край света

 

Нас вывозили из хутора по снегу и почему-то ночью. Было чистое звездное небо, а ночь морозная. Снег хрумкал под ногами людей в буденовках, они торопили моего отца, чтоб быстрей зарывал в сено нас, детей. Отец, строго-настрого приказав матери и бабушке не лить слез, не спешил, успеется, основательно обкладывал нас сеном, так что из него торчали только головы.

Наконец все готово. Кто-то приказал трогать, и возчик, шлепнув по бокам лошадей вожжами, повернул их на сторону и сорвал примерзшие полозья саней с места. Натянув гужи, лошади зафыркали в натуге и через какую-то минуту уже легко тянули вслед за длинным обозом, шедшим через наш хутор неизвестно куда. Хотя лично я знал, куда нас везут: бабушка Христина мне сказала, что мы поедем далеко-далеко, аж на самый край света.

Хрумкает под копытами лошадей снег, скрипят полозья, изредка совершенно беззвучно и стремительно, скользя по небу, падают, сгорая, звездочки. Их много, но мне жалко их: эдак и все небо окажется голым. Особенно мне жалко яркую дрожащую звездочку, которая светится почти над самой головой. Почему она дрожит? Замерзла? А может быть, боится падать? Боится сгореть? Уцепившись за нее взглядом, я больше никаких звезд не примечаю. Рядом, слышу, отец, зашуршав сеном, спрашивает: «Алеша, Коля, носы не отмерзли?» — «Да они уже спят, — это говорит мама. — Накрой их одеялом». И тут я увидел, как моя звездочка не сорвалась, а тихо сошла с неба и, опустившись ко мне, теплая, забралась под одеяло и погасла — заснула, значит.

Меня разбудила лошадь: фыркая и позвякивая выброшенными изо рта удилами, она тащила из-под меня сено, шумно перетирала крепкими, пожелтевшими от старости зубами. Я заворочался, боясь, как бы она вместе с сеном не прихватила и меня.

Отец заметил, что я проснулся, потеснил лошадиную морду, вытащил меня из теплого гнезда. Оказалось, здесь сделали остановку, чтобы покормить быков, лошадей, людям справить нужду, поесть да поразмяться.
«В штанишках сухо?» — спросила меня мама, расстегивая пуговицы на них. Я, оглядевшись, спросил:

— Мы уже приехали на край света?

— Нет, сыночек. Ехать еще долго-долго.

Вокруг все было белым-бело. От белого снега побелело небо, и невозможно было понять, где кончается земная даль, где начинается небесная высь. Даже солнце ярилось прозрачно-белым светом. И не было возможности смотреть ни на снег, ни в сторону солнца.

Наверное, я проспал время отдыха. Едва сделав дела по малой нужде, услышал крики: «Запрягай!» Возчик силой оттащил от сена не успевших утолить голод лошадей, поставил на место, отец засунул меня в уже остывшее гнездо. И закружились по сторонам белоснежные жернова степей, между которыми двигалась на край света черная лента обоза раскулаченных людей.

   Потянулся день медленно, лениво, однообразно наполненный фырканьем лошадей, скрипом саней да редкими грубыми окриками конвойных. Нам с Алешей не видно, на кого они кричат, потому что мы сидим задом наперед. Зато нам, последним в обозе, видно все, что делается позади. А видели мы лису, которая охотилась за мышками. Огненно-рыжая, она то исчезала в снежной яме, то выскакивала из нее, и потому казалась языком пламени, то угасающего, то вспыхивающего вновь. Мы видели зайца, который испугался, неведомо откуда появившись, такого множества людей и бежал с такой силой, что уши его прилипли к спине. Потом он почему-то остановился, сел и, свесив на груди лапки, с любопытством стал разглядывать нас. Не найдя в нас ни опасного для себя, ни интересного — заковылял в терновый островок.

Хотя и медленно прокручивали нас жернова, но время шло: вот уже и солнышко поубавило слепящей яри, вот оно заползло за встретившийся лесок и, сильно покраснев, закатилось за четко обозначившийся горизонт. «Ветрено будет завтра», — сказала бабушка первые за всю долгую дорогу слова. А потом начало быстро темнеть и я увидел свою звездочку. Она оказалась на месте, чему я был очень рад. Как и в прошлую ночь, она трепетала нежно, беспомощно, словно огонек свечи на тихом, но неровном ветру.

Рядом зашевелился Алеша.

— Гляди, гляди! — удивленно обратил он мое внимание на нечто необычное.

Я обернулся и увидел... Этим «нечто» были звездочки... И где? — на самой земле. Они покоились на деревянных столбах и так сильно светили, что вокруг столбов кругами высвечивался снег. Меня ожгло от догадки: «Это же и есть край света! Ну да же! Моя звездочка очень далеко, а этим дальше места нет. Небо, значит, кончилось, опустилось краем, и они оказались на земле». Я сказал о своей догадке бабушке. Она, непонятливая, объяснила, что до края света еще ехать да ехать, а звездочки назвала электрическими лампочками, что для меня стало открытием: «Так вот оно что! Значит, и там, на небе, горят такие же лампочки?!»

Мы въехали в Урюпинск. Это был мой первый город, освещенный электричеством. Лампочки горели на улице, в домах. В моем еще не окрепшем сознании смещалось земное и небесное. Но то, что это вовсе не край света, я понял на другой день, в товарном вагоне. Поезд мчал нас быстро на Северный Урал. Так называли край света в вагоне люди.

И вот он, край света: топкие болота, душный длинный барак, набитый людьми. Голод очень быстро отнял у нас отца. Я надолго потерял свою звездочку. Сначала мне казалось, что она запуталась где-то в косматых вершинах высоких сосен и елей. Потом понял — не там ищу. На краю света все не так: и солнце, и луна восходят не там и заходят не туда, а звезды оказались на других местах. А может, она упала?

Однако я ее нашел. Это случилось гораздо позже, когда мы, оставив отца в североуральской земле, бежали на постылую, бросившую нас в несокрушимые жернова родину. Наша последняя ночевка была под открытым небом у скирда прошлогодней соломы неподалеку от родного хутора. Я лежал на спине, смотрел на звездную россыпь, и вдруг во мне все сжалось: я замер, увидав ее, тихо трепетавшую, на своем месте. Не упала, моя славная, хорошая звездочка. Она, как и в ту зимнюю ночь, сошла ко мне, улеглась под бок и, теплая, погасла. Я гладил ее, словно котенка, и просил, чтобы она никогда не ездила на край света. Там все не так: солнышко встает и заходит в другом месте, там люди умирают с голоду, как мой папка. Наивный, я не знал, что и на родной земле меня ждет не лучшая доля…  

 

Категория: № 2_2018 | Добавил: otchiykray (10.08.2018) | Автор: Николай Терехов
Просмотров: 357 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
avatar